В японском ресторане, который на этой стороне океана называется "хибачи" (с живым огнем), воскресным вечером вокруг стола сидит за неспешной беседой семейство.

Mаленькая, аккуратно одетая еврейская бабушка (наша, чего уж там), укачивает щекастый завёртыш, своего самого младшего, пятого, правнука.

Трогательно прижав к груди и баюкая уютно сопящее уже дитя, она напевает дрожащим голосом: "Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов"...