- Летит, летит! – раздалось с востока.
Рафаил c обычным своим изяществом спланировал в облака, но по растерянному лицу его видно было, что что-то не задалось.

Отец, ничего не спросив, поглядел вопросительно, и Рафаил, прикусив губу, расстелил воспоминание:
- Девой понесешь во чреве... – хорошенькая ясноглазая Рахиль трогательно заломила брови. – Но как же возлюбленный мой, прекрасный, как весенний сад, подобный барсу или оленю на лугах бальзамических! Я обещала ему, что никто, кроме него не изопьет от меда моего и не отворит калитки в мой потаенный сад. И вдруг – я в тяжести... Он не перенесет! Да и я...

- Ясно, - коротко сказал Сын и вздохнул.
- Нафанаил летит, господи! – Крикнули сбоку.

Сумрачный Нафанаил грузно опустился в середине облака, сутулый, насупленный, и швырнув перед собою воспоминание, как смятую бумагу:
- Как же так… – Пухлые губки пухленькой Лии задрожали. – нашу семью все знают и уважают в Иерусалиме, у нас в гостях бывает первосвященник, мой отец – самый известный в городе ювелир, и вдруг сын его единственной дочери, его единственный внук, станет государственным преступником?! Да еще и казнен будет у всех на виду, позорной казнью рабов? Какой ужас! Отец не перенесет этого! А мама? Что же будет с моей бедной мамой, я вас спрашиваю?

Отец и Сын безмолвствовали; облака потихоньку темнели, разбухая молчанием, и опечаленный Исмаил опустился уже в грозовую тучу, еще на лету махнув безнадежно рукой.
- Я просто хотела бы разобраться, - тоненькая храбрая Руфь с горящими глазами опустила ладошку на разложенный на столе свиток, - все книги предсказывают рождение машиаха в царской семье, и там нет никаких упоминаний о деве. И потом, у Исайи сказано: «И перекуют все народы мечи свои на орала и копья свои — на серпы; не поднимет меча народ на народ, и не будут больше учиться воевать.» Разве подобное мы видим окрест? Мой отец – а он ученик рабби бен-Барахии и очень известный талмудист, – написал довольно развернутый комментарий...

Отец только головой покачал, и сказал негромко:
- Ты все еще уверен, что хочешь с ними связываться?
- Если найдется хотя бы одна, кто, зная все что ей и мне предстоит, согласится на это ради блага всех людей, - отозвался Сын с твердостью, так непохожей на обычный его деликатный тон. – То да, я уверен.
- Рассуждаешь, как Лот, - еще тише сказал отец. – Я не понимаю, на что ты надеешься.
- Я тоже, - сказал Сын. – Но этого и не требуется. Кстати, мне кажется, не следует ограничиваться семьями состоятельных праведников.
- Я хотел бы хоть на время взросления обеспечить тебе грамотность, любовь семьи и некоторый комфорт, - сдержанно возразил отец. – Впрочем, ты, наверное, прав. Попробуем в последний раз, и пусть в кои-то веки сбудется твоя воля. Габриэль, помнишь, у Иоакима и Анны была дочь? Ей сейчас должно быть лет шестнадцать. Не сочти за труд....
Названный тотчас сорвался с места и нырнул в облака, как купальщик в океанскую волну. Ангелы, стоявшие плечом к плечу, опасливо озирались на набухающие черным тучи и с надеждой глядели собрату вслед.