Мне недавно по чьей-то ссылке в разговоре попался на глаза советский мультфильм под названием "Kапризная принцесса", снятый, как я понимаю, приблизительно по сказке братьев Гримм "Король-Дроздобород" - с некоторыми, правда, изменениями сюжета. Очень такими показательными изменениями.

Я не знаю, как должны (были) воспринимать эту историю дети, но я, увидевший ее впервые и как самостоятельное произведение - оставляя в стороне сюжет сказки братьев Гримм, к которой этот мультфильм имеет довольно опосредованное отношение - глядел с изрядным ужасом.

Сам мультфильм вот и я рекомендую его всем, у кого есть десять минут времени и крепкие нервы:



В этой истории - местами довольно точно безжалостной - показаны вещи, которые, мне казалось, детям осмыслять рановато. Я не выдержал, и в рамках флешмоба "каждой опере по счастливому финалу" предлагаю вашему вниманию взгляд с обратной стороны.

Trigger warning: в комментариях уже есть люди, которые сказали: это был любимый мультик моего детства, ты чего вообще. Если Вы из них, этот текст Вам может не понравиться.



***

Нынче опять турнир - скучная затея. Рыцарь алых латах, который даже не потрудился подать руку поверженному противнику, подошел к королевскому помосту, чтобы принять поздравления. Его девизом, ты не поверишь, дорогой дневник, было "всегда вперёд". Это, видимо, должно было символизировать отвагу, но вкупе с алыми латами, просто не оставило мне выбора…
Матушка отчего-то очень боялась что рыцарь рассердится; когда Карлушка запустил в него моей остротой, отец вскинулся, точно от удара - я не сразу поняла, что это был, видимо, какой-то принц-инкогнито, и они в очередной раз расcчитывали на сватовство.

***

После истории с рыцарем-раком чаша терпения отца переполнилась, и он назначил формальное сватовство с выбором жениха: в тронной зале сейчас сборище странных уродливых созданий, претендующих на мою руку и отцовский трон. Мне страшновато спускаться по ступеням, так что приходится - через моего верного Карлушу - острить напропалую.

Впрочем, сегодня Карлуша удивил меня. Один из претендентов был неожиданно высок, хорош собой, с благородными чертами и полной достоинства усмешкой - и он дал себе труд разведать поле боя.

Похож, траляляля, на мужа дочки короля, это надо же.

Я подошла поближе, и малыш съежился, крохотные нелепые глазки забегали… этот юноша, конечно, подарил ему что-нибудь яркое, веселое, может быть, леденцового петушка на палочке или шарик и научил смешной песенке… бедный Карлуша совершенный ребёнок, хотя он старше моего отца. Весь город прекрасно знает, кто пишет ему эти песенки, иначе стали бы рыцари и принцы обращать внимание на болтовню шута… в глазах всех этот рыцарь не просто был выбран мною - я вешалась ему на шею как крестьянка в хороводе.

Это был меткий, продуманный и довольно подлый удар.

Прости меня, мой бедный шут, мне пришлось ответить тем же: Карлуша получил такую оплеуху, что не удержался на ногах, сел на пол и захныкал. В глазах незнакомца сверкнула ненависть; он произнёс остроту и с достоинством удалился, несолоно хлебавши.

Видимо, мать права, и меня при рождении прокляла фея-крёстная: всю жизнь ко мне будут свататься только уроды. И следует помнить, что не всякое уродство проявляется внешне.

Фрейлины мои говорят, что Карлушка до сих пор плачет под лестницей. Велела привести его, и сейчас угощу сластями: бедняжка ни в чем не виноват.

***

Матушка и отец нынче снова бранились в саду, в единственном месте (под платанами) где их никогда не услышат слуги, и наговорили друг другу вздора. Надо сказать, даже когда они думают, что никто не слышит их, оба выражаются с изысканным достоинством. Ты ведь не удивлен, дорогой дневник, что, наблюдая их семейную жизнь, я не испытываю ни малейшего желания связать себя браком…

Резоны отца я вполне понимаю: я давно старая дева, мне почти семнадцать, наше королевство не настолько велико или богато, чтобы я была завидной партией, и мой брак нужно устроить как можно скорее.

Впрочем, тут я ему не помощница.

***

Боже мой, он всерьез - указ действительно объявлен. Внутри дворца. На площади утром тоже что-то кричали относительно замужества принцессы, но почему-то как раз в этот день ворота замка заперли, и никто из замкового люда своими ушами его не слышал.

Указ напечатан в правительственной газете: черным по белому, "отдать в жены первому нищему который постучит в ворота замка" - вот только нынешний номер ее почему-то по всем остальным статьям полностью совпадает со вчерашним ее изданием... я специально послала в город за свежей газетой, и конечно всё это сделано нарочно для меня.
Наверное, унизительно, когда отец считает тебя совершенной идиоткой, но прямо сейчас мне это на руку.

Интересно, что именно он затевает. На всякий случай, сходила в оружейную и взяла два кинжала, которые легко пристегиваются к бедру и один небольшой, в рукав.

***

Теперь понятно: они сговорились с тем негодяем, что подкупил тогда бедного Карлушку. Когда в ворота замка постучал красивый мускулистый нищий с белой бородой, с посохом, однако с совершенно чистыми ногтями и без единой морщины под глазами, отец тотчас отдал меня ему.

Нас наскоро обвенчали в замковой часовне - тихо, тайно, как рабов. Хорошо если запись сохранилась.

Я подумывала закатить напоследок скандал, но это было бы проявлением слабости, и только поэтому я решила сделать иначе: глядя перед собой невидящими глазами, переоделась в свое самое простое платье (в подол которого в день объявления указа вшила на всякий случай некоторые свои драгоценности и некоторое количество серебряных монет), погладила по голове напоследок Карлушку и кота, которые следили за моими сборами с совершенно одинаковым выражением на лицах, и вышла вслед за мужем, не обернувшись. Мне послышался за спиной всхлип матери... впрочем, королевы не плачут.

Все три ножа при мне: если он решит попытаться консуммировать наш брак по дороге, я убью его или себя, и пусть потом объясняется с отцом как знает.

***

Я живу свою мечту. Всю жизнь мне хотелось просто побродить по дорогам, ночуя в стогу, глядя на закат, вдыхая аромат цветущего луга, чтобы никакого тебе проклятого пианино, чтобы не кланяться со старыми дураками. Ты не поверишь, дорогой дневник, но впервые в жизни я совершенно счастлива.

В течение первого дня у меня было достаточно времени для размышления, чтобы спокойно всё это обдумать.
Итак,
1) Мы идем в сторону заката - то есть, к морю. На пути нет ни одного сколько-нибудь большого владения, принадлежащего отцу, и в течение двух дней мы пересечем границу. Значит, мы идем в Руританию, королевство, лежащее меж нами и морем.
2) Юноша в идиотской белой бороде - не принц, а король: принцу такого вздора не позволили бы, а он явно развлекается так, как предполагал. Он готовил это притворство не один день, дорога выбрана превосходно, не удивлюсь, если луга специально засеяли и засадили к нашему приходу, коров нарочно отмыли от грязи, а пастушкам вплели в волосы разноцветные ленты. Впрочем, пастушки навряд ли настоящие: у пейзанки, у которой супруг предложил мне попросить молока, нежные руки, столичный выговор и богатый словарный запас - если всё крестьянское население Руритании выглядит именно так, я не знаю о крестьянах чего-то важного. У них довольно сложная форма просьбы и приветствия, надо бы выучить, если уж мне ими править.
3) Мы обвенчаны. Мне предстоит стать королевой Руритании. Это небольшое, но довольно богатое королевство, недурно обученная армия, граничит с одной стороны с морем, с другой - с нами. Лучшего и желать нельзя.
4) Мне не нравятся его взгляды, которые я ловлю на себе. Будем честны, дорогой дневник, мне до обморока страшно. Я конечно не справлюсь с ним, если он заиграется и решит, что ночью ему необходимо мое общество. Я ничего не могла с собой поделать, меня била дрожь, и ближе к вечеру я, не утруждаясь даже каким-либо предлогом, выбранила его и убежала от него в лес. Он крикнул мне вслед, что здесь водятся медведи - впрочем, посмотрим.

Я записываю всё это, удобно устроившись на пеньке посреди черничной поляны в свете заката. Закончив, прочту молитву, лягу спать, и будь что будет.

***

Ночь прошла спокойно, но под утро меня напугала, ты не поверишь, дорогой дневник, лягушка. Я никогда прежде не видела их так близко; все фрейлины в один голос твердят, что от прикосновения этих тварей происходят бородавки, и мне пришлось просить своего новоявленного супруга снять ее с моего платья. Видимо, он что-то понял и, когда мы встретились наутро, стал вести себя как настоящий рыцарь, никаких нареканий - ни разу не коснулся даже кончика моего подола без позволения, хотя дорога к тому располагает: нынче мы действительно ночевали в стогах сена (разных). Самое, пожалуй, странное во всем этом, что он мне нравится внешне: сильный, красивый юноша, с приятным голосом, явно неглуп; при других обстоятельствах, я могла бы всерьез рассмотреть возможность стать его женой - но судьба решила иначе. Мне тоже жаль, что так вышло.
Как он, бедный, страдает в своей бороде на этом солнце! Как хорошо, что у меня удобные туфли.

***

Мы идем уже довольно долго, я потеряла счет дням. Душистое сено не надоедает мне, однако, ночами становится холоднее и я оборачиваюсь травою от холода. Он упрямо играет в старого нищего, и роль удается ему все хуже, потому что превратности дороги заставляют его перенести меня по камням через мост или поддержать на горной тропе. Я, признаться, не сомневаюсь, что за нами следует что-то вроде обоза и ночами он уходит, чтобы подкрепить силы чем-нибудь получше черствого хлеба с солью, который должен бы составлять единственную нашу в пути - но я не очень голодна: в полях попадаются еще ягоды, а в лесу - грибы и орехи. Я с покорной улыбкой принимаю брань и похвалу, не жалуюсь на стертые ноги, холод, зной и насекомых (потому что, будем честны, погода прекрасная и я до сих пор не знаю, как им удалось устроить так, чтобы нам не докучали комары), и ни в чем супругу не перечу, иной раз ловя на себе его озадаченный взгляд. Он натравил на меня какую-то гусятницу, повторив остроту моего бедного Карлуши, и когда я только покорно кивнула в ответ он, кажется, растерялся. Верно, не предполагал, что всё сработает так скоро и удачно... пока всё по плану.

Интересно, когда и как он собирается открыть мне правду. Мы приближаемся к замку под покровом ночи, я думаю, что будем там нынче же вечером. Замок виден вдали, он переливается огнями, там явно готовят пир.

***

Мы пришли. Как только муж заговорил о своей пещере стало понятно, что готовится какая-то каверза: он завязал мне глаза, и вел, приговаривая: слева пропасть, справа обрыв. Я покорно ахала, отшатывалась, в какой-то момент вынуждена была проползти под какой-то преградой сверху. Всё это время я молилась только об одном - чтобы весь его замок не сбежался поглазеть на это зрелище. Впрочем, когда я, услышав его удаляющиеся шаги, украдкой сняла повязку, вокруг действительно никого не было.

Я стояла посреди роскошной, куда там нашей, бальной залы.

На одной стене был портрет рыцаря в красных латах.
На другой - зеркало.

В зеркале отражалась нестарая еще женщина, с выгоревшими склоченными волосами, сожженной потрескавшейся кожей, воспаленными от прикосновений солнца потухшими глазами, в платье которое выглядело так, как и должно выглядеть платье, если провести в нем месяц подряд, не стирая и ночуя в стогу.

Я глядела в него, забывая дышать, перед моим мысленным взором проносилась воздушная красавица, смеющаяся над рыцарями, вскидывающая головку, чтобы отвернуться от надоедливых поклонников...

Это зеркало отражает всё в прошедшем времени. Повязка, которую я поспешно натянула на глаза, тотчас намокла от слез. Но когда он вернулся, я выдержала роль, и только попросила вынести из залы зеркало.

***

Зала переливается огнями, множество народу, здесь мои родители с кортежем, все мои фрейлины, даже Карлушка, и он уже распевает песенку про принцессу, которая намерена исправиться (интересно, кто писал ему текст на этот раз - впрочем, этот стиль мне несколько знаком).

Сейчас будет пир в честь нашего возвращения, к которому меня несколько привели в порядок. Здесь, оказывается, все знают, что свадьбу мы сыграли в нашем замке, а сюда приехали после медового месяца, прокравшись тайной тропою и удивив всех - король известен такого рода проказами. Наши же уверены, что супруг дурачил меня буквально до вечера, а после увез по реке в увеселительное путешествие из которого мы вернулись только теперь.

Мой супруг с удовольствием всем всё рассказал: оказывается, это он тогда прибыл на турнир в алых доспехах, и поклялся расквитаться за рака, тем более, что все равно собирался сватать меня, так как мы оба единственные наследники и наши государства граничат. Рассказал, как планировал эту затею: со всеми унизительными подробностями. Нашу дорогу действительно подготовили, но в план было посвящено не так много народу. За историю с нищими я его, впрочем, даже зауважала - к тому же, он подал мне идею.

Он был доволен - у него получилось. Все теперь уверены, что за время путешествия сломал меня, и все устроилось ко всеобщей радости, и во всех хрониках сказка о строптивой принцессе закончится веселой песней Карлушки.

***

Это последняя запись. У меня есть ещё несколько минут, чтобы закончить ее, а после, дорогой дневник, не взыщи, но ты отправляешься в камин.

На пиру мой супруг наелся и напился доотвала и от души, а не украдкой по ночам, как было в течение последнего месяца, отяжелел еды и вина. Я отослала фрейлин - всех до одной - на ночь в другое крыло, сказав им: мы так долго хотели остаться одни. Мы поднялись в опочивальню. Он сел на ложе, глядя на меня мутным взглядом; у меня на мгновение замерло сердце - и тут я неожиданно успокоилась, когда поняла: он слишком уверен в себе и в своей жертве, он сделался беспечен.
Я робко подошла и чуть слышно сказала ему: закрой, пожалуйста, ненадолго глаза...

Дорогой дневник, я никогда не подумала бы, что найду в себе силы убить человека.
Но ты бы видел его взгляд. Ты бы видел полуулыбку, чуть тронувшую его губы, когда он рассказывал, как готовил это притворство: и если поначалу это была веселая проказа с ночевкой в поле, то под конец, когда он заставил меня шарахаться от бортика фонтана в собственном саду и проползать под его палкой в двери замка, это сделалось наваждением, привычкой.
Этот человек хотел власти: и не законной, королевской, а той полной темной власти, какую получают, ввергнув в обман чужую душу. На этом пути остановиться, к сожалению, нельзя: слишком велико наслаждение карать, вызывать покорившуюся было жертву к новому бунту, чтобы снова карать, ломая, пока в ней не останется ничего, способного вспыхнуть, а после искать новую… передо мною во плоти сидел преисполненный гордыни дьявол - и я безо всяких колебаний отправила его обратно в преисподнюю.
Куда сложнее будет нанести рану себе - достаточно сильную, но не смертельную. Но я несомненно справлюсь.

Сейчас я допишу строку, брошу тебя в камин и распахну окно, чтобы было видно, каким путем приходил наш убийца: безумный нищий, который шёл за нами всю дорогу, о котором я наутро со слезами расскажу всем обитателям замка.
Я попрошу отца назначить награду за его голову.
И вместо короля, ступившего из-за своей гордыни на путь безумия, у богатой процветающей Руритании будет вдовствующая королева.

Я уже почти полтора месяца как законная супруга короля Руритании. Наследница трона, потому что ни детей, ни братьев у него нет - а также единственная дочь и наследница престола своих родителей. Я объединю оба королевства под своей властью, потому что это самое разумное, что можно сделать в этих обстоятельствах.

И никогда, никаких больше женихов: я слишком чту память своего покойного супруга.

Прощай, дорогой дневник, и пожелай мне удачи.